Понимая деньги просто как кредит, мы получаем мощный инструмент для наших сообществ.
Причина, по которой наша финансовая система регулярно попадает в беду с периодическими волнами депрессии, вроде той, с которой мы сейчас сражаемся, может быть связана с неверным пониманием не только роли банковского дела и кредита, но и самой природы денег. В нашем экономическом детстве мы рассматривали деньги как “вещь” — нечто независимое от отношений, которым они содействуют. Но сегодня наши деньги не подкреплены ни золотом, ни серебром. Вместо этого они создаются банками, когда они выдают ссуды (например, в виде банкнот Федерального Резерва или долларовых счетов, создаваемых ФРС, частной банковской корпорацией, и ссужаемых в экономику) [Авторский коллектив оценивает ФРС как частную банковскую корпорацию с государственной гарантией платёжеспособности, относя её, таким образом, к государственному сектору экономики]. Фактически все деньги сегодня создаются как кредит или долг, который является просто юридическим договором об оплате в будущем.
От переводчиков: вторгаясь в экономику, информационные технологии должны быть оценены экономистами. Цифровые деньги и валюты сообществ и криптовалюты заставляют нас переосмыслить истоки денег как таковых и задуматься, какими будут деньги будущего.
Деньги как отношение
В поучительной диссертации под названием “Toward a General Theory of Credit and Money” в The Review of Austrian Economics Мостафа Мойни, профессор экономики университета Оклахома-Сити, утверждает, что деньги никогда не были “товаром” или “вещью». Они всегда были просто ”отношением», правовым договором, кредитным/дебетовым соглашением, признанием долга и обещанием его погасить.
Понятие денег-как-товара можно проследить до использования монет из драгоценных металлов. Золото считается самой старой и стабильной из известных валют, но на самом деле это не так. Деньги не начинались с золотых монет с последующей эволюцией в сложную систему учета. Наоборот, они начались как система учета и переросли в использование монет из драгоценных металлов. Деньги как ”единица счета“ (сумма оплат и задолженностей) предшествовали деньгам как ”запасу стоимости» (т.е. товару или вещи) на два тысячелетия; шумерская и египетская цивилизации, использовавшие такие системы учета платежей, просуществовали не сотни (как в случае с некоторыми цивилизациями, использовавшими золото), а тысячи лет. Их древние платежные системы, похожие на банки, были общественными организациями под управлением властных структур так же, как сегодня суды, библиотеки и почтовые отделения работают как общественные службы.
В платежной системе древнего Шумера ценность товара определялась в единицах веса и в этих единицах они сравнивались друг с другом. Единицей веса был ”шекель», то, что изначально было не монетой, а стандартизированной мерой. Словом “Ше” назывался ячмень, предполагая, что первоначальной единицей измерения был вес зерна. Другие товары получили оценки в сравнении с ним: такое-то количество шекелей пшеницы равнялось такому-то количеству коров, что равнялось такому-то количеству шекелей серебра и т. д. Цены на основные товары были установлены властями; У Хаммурапи, вавилонского царя и законодателя, были подробные таблицы таких цен. Процентная ставка была также постоянной и неизменной, что делало экономическую жизнь очень предсказуемой.
Зерно хранилось в зернохранилищах, которые работали как “банк”. Но зерно быстро портилось, так что серебро в итоге стало стандартной мерой, в которой исчислялись обязательства к оплате. Фермер мог пойти на рынок и обменять свой скоропортящийся товар на вес серебра, а затем возвращаться в удобное время, чтобы выкупать на этот рыночный кредит другие товары по необходимости. Но все равно это был просто счет долга и право возместить его позже. В конце концов, серебряная мера стала деревянной, затем бумажной, затем — электронной.
Кредитная Революция
Проблема золотых монет в том, что их объём не расширяется для удовлетворения потребностей торговли. Революционным нововведением средневековых банкиров стало создание гибкой денежной массы, которая могла бы идти в ногу с интенсивной торговой экспансией. Они сделали это с помощью кредита, который появился из разрешения на перерасходы по счетам для своих вкладчиков. В рамках так называемого ”частичного резервирования» банковских операций банкиры выпускали бумажные квитанции, называемые банкнотами [от banknote, банковская расписка], на большее количество золота, чем у них было на самом деле. Их клиенты отплывали со своим товаром по морю и возвращались с серебром или золотом, расплачиваясь по счетам и позволяя свести банковский баланс. Кредит, созданный таким образом, пользовался большим спросом в быстро растущей экономике; но поскольку он был основан на предположении, что деньги — это “вещь” (золото), банкирам приходилось участвовать в некотором подобии игры в напёрстки, что периодически создавало им неприятности. Они ставили на то, что все их клиенты не придут за золотом одновременно; но когда они ошибались в расчетах или по какой-то причине у людей возникали подозрения, слишком много людей пытались снять всё со своих счетов, финансовая система рушилась, а экономика погружалась в депрессию.
Сегодня бумажные деньги больше не могут быть погашены золотом, но деньги по-прежнему воспринимаются как “вещь”, которая должна “уже существовать”, прежде чем кредит можно будет выдать. Банки по-прежнему занимаются созданием денег путем выдачи кредитов, которые становятся депозитами на счете заемщика, которые, в свою очередь, становятся деньгами для безналичного расчёта. Однако, чтобы их исходящие чеки были приняты другой стороной, банки должны брать деньги из общего фонда, куда их вносят клиенты. Если у них недостаточно депозитов, они должны занимать деньги на валютном рынке или у других банков.
Как замечает британский автор Энн Петтифор: «банковская система… потерпела неудачу в своей основной цели: выступать в качестве машины для кредитования реального сектора экономики. Вместо этого банковская система перевернулась с ног на голову и стала машиной займа.»
Банки высасывают дешевые деньги и возвращают их как более дорогие, если вообще возвращают. Банки контролируют денежные краны и могут отказать в кредите мелким игрокам, которые объявляют дефолт по своим кредитам, позволяя крупным игрокам с доступом к дешевым кредитам скупать базовые активы очень дешево.
Это один из системных недостатков в нынешней схеме. Ещё один недостаток заключается в том, что заемные средства, обеспечивающие кредиты банка, обычно поступают от краткосрочных кредитов. Как и многострадальные сбережения и ссуды Джимми Стюарта в фильме It’s a Wonderful Life, банки “берут краткосрочные кредиты, чтобы выдавать долгосрочные”, и если денежный рынок внезапно высохнет, у банков будут проблемы. Это и произошло в сентябре 2008 года: по словам члена Палаты представителей Павла Каньерски, выступавшего на C-Span в феврале 2009 года, с денежных рынков было выведено сразу $550 млрд.
Секьюритизация: ”монетизация» кредитов не золотом, а домами
Денежные рынки являются частью «теневой банковской системы», где крупные институциональные инвесторы размещают свои средства. Теневая банковская система позволяет банкам обойти требования к капиталу и резервам, которые сейчас предъявляются к депозитным учреждениям, путем списания кредитов с их счетов.
Крупные институциональные инвесторы используют теневую банковскую систему, потому что обычная банковская система обеспечивает депозиты только до $250,000, а крупные институциональные инвесторы перемещают значительно большие средства ежедневно. Денежный рынок очень ликвиден, и то, что защищает его вместо страхования FDIC, заключается в том, что он “секьюритизирован” или поддерживается какими-то ценными бумагами. Часто залоговое обеспечение состоит из обеспеченных ипотекой ценных бумаг (MBS), секьюритизированных единиц, в которые была нарезана и упакована американская недвижимость, прямо как сосиски.
Как и в случае с золотом, которое было много раз одалживаемо в 17 веке, один и тот же дом может быть заложен как “обеспечение” для нескольких разных групп инвесторов одновременно. Все это делается за электронным занавесом под названием MERS (аббревиатура для корпорации Системы Электронной Регистрации Ипотек), что позволило домам перемещаться между несколькими быстро меняющимися владельцами, обходя местные законы о регистрации.
Как и в 17-м веке, однако, схема столкнулась с проблемами, когда более чем одна группа инвесторов попыталась заявить свои права на недвижимость одновременно. И модель секьюритизации теперь разбилась о твердую скалу столетий государственного закона о недвижимости, который имеет определенные требования, которые банки не выполнили и не могут выполнить, если они собираются соблюдать налоговое законодательство для ипотечных ценных бумаг. (Дополнительная информация здесь.)
Банкиры занялись фактически массовым мошенничеством, не обязательно потому, что они начали с преступного умысла (хотя это нельзя исключить), но потому, что они были обязаны сделать это для того, чтобы придумать товары (в данном случае недвижимость), чтобы обеспечить свои кредиты. Так устроена наша система: банки на самом деле не создают кредит и не предоставляют его нам, рассчитывая на нашу будущую способность погасить его, как они когда-то делали под обманчивым, но функциональным фасадом частично резервированного кредитования. Вместо этого они высасывают наши деньги и возвращают их нам по более высоким ставкам. В теневой банковской системе они высасывают нашу недвижимость и возвращают ее нашим пенсионным фондам и паевым инвестиционным фондам под сложные проценты. Результатом является математически невозможная финансовая пирамида, которая по своей природе подвержена системному сбою.
Общественное Кредитное Решение
Недостатки нынешней схемы в настоящее время разбираются в крупнейших средствах массовой информации, и она вполне может быть в процессе окончательного разрушения. Тогда вопрос в том, чем его заменить. Какова следующая логическая фаза нашей экономической эволюции?
Кредит должен быть на первом месте. Мы, как сообщество, можем создать свой собственный кредит, не участвуя в невозможной пирамиде, в которой мы всегда занимаем у Петра, чтобы заплатить Павлу по сложным процентам. Мы можем избежать ловушек частного кредитования с помощью общественной кредитной системы, т.е. системы, которая делает ставку на будущую производительность своих членов, гарантированную не “вещами”, которыми украдкой рискуют играя в напёрстки, а самим сообществом.
Самая простая модель государственного кредита — это электронные валюты внутри сообществ. Рассмотрим, например, одну из таких под названием «Дружеские Услуги» (http://www.favors.org/FF/). Участвующее интернет-сообщество не должно начинать свою деятельность с создания фонда из основного капитала или резервов, как это сейчас требуется от частных банковских учреждений. Участники также не берут взаймы из пула уже существующих денег, за что они платят проценты владельцам пула. Они создают свой собственный кредит, просто внося средства на свои собственные счета и кредитуя чужие. Если Джейн печет печенье для Сью, Сью зачисляет на счет Джейн 5 ”одолжений» и вносит на свой собственный счет на 5. Они ”создали» деньги так же, как банки, но результат не является инфляционным. Джейн плюс-5 и Сью минус-5 уравновешивают друг друга, и когда Сью платит свой долг, делая что-то для кого-то еще, все это сводится к нулю. Это игра с нулевой суммой.
Валюты сообществ могут быть очень функциональными в небольших масштабах, но поскольку они не торгуются в национальной валюте, они, как правило, слишком ограничены для крупных предприятий и проектов. Если они станут значительно больше, то могут столкнуться с проблемами обменного курса, свойственными малым странам. Это фактически бартерные системы, не предназначенные для выдачи кредитов в крупном масштабе.
Функциональный эквивалент валютам сообществ может быть достигнут с использованием национальной валюты путем создания банка в общественной собственности. Превращая банковское дело в общественную функцию, работающую на благо общества, можно сохранить достоинства расширяемой кредитной системы средневековых банкиров, избегая при этом паразитической эксплуатации, которой подвержены частные банковские схемы. Прибыль, полученная сообществом, может быть возвращена сообществу.
Общественный банк, который создает кредит в национальной валюте, может быть создан сообществом или группой любого размера, но пока у нас есть требования к капиталу и резервам и другие строгие банковские законы, государство является наиболее приемлемым вариантом. Он может легко удовлетворить эти требования, не ставя под угрозу платежеспособность своих коллективных владельцев.
Для капитала государственный банк может использовать часть денег, вложенных в различные государственные фонды. Эти деньги не нужно тратить. Их можно просто перенести из инвестиций Уолл-Стрит, где они сейчас лежат, в собственный банк государства. Есть прецедент, что государственный банк может быть как очень надежной, так и очень прибыльной инвестицией. Банк Северной Дакоты, в настоящее время единственный в стране государственный банк, имеет рейтинг АА и недавно принёс 26% дохода на капитал [источник] государству. В Соединенных Штатах растет децентрализованное движение за изучение и осуществление этого варианта. [Дополнительная информация здесь]
Мы вышли из финансового кризиса с новой ясностью: деньги сегодня — это просто кредит. Когда кредит выдается банком, когда банк принадлежит обществу, и когда прибыль возвращается обществу, результатом может быть функциональная, эффективная и устойчивая система финансирования.
Эллен Браун, опубликовано 28 октября 2010
Перевод авторских коллективов Politeconomics и New Deal
